К ИСТОРИИ ПОЛИТЭКОНОМИИ

А.Усов

Главная страница

usoff@narod.ru

К ИСТОРИИ ПОЛИТЭКОНОМИИ.

ТЕОРИИ ПРОИЗВОДСТВА И РАСПРЕДЕЛЕНИЯ

ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

1.«Железный хакон» закон заработной платы

2.Трудовая теория процента

Важнейший вопрос, на который должна дать ответ политэкономия и может

ответить только эта наука есть вопрос о том, в каком отношении находятся

друг к другу труд и капитал. Экономика (economics) может сказать вам

какова будет величина заработной платы или прибыли при таких-то условиях, может ответить на тысячу других вопросов, но на вопрос, каков экономический смысл прибыли - что это "честно заработанная" капиталом часть произведенного продукта или же собственность рабочего, которую капиталист экспроприирует, пользуясь своими социально-политическими преимуществами перед рабочим?, - на этот вопрос экономика, исследующая только лишь внешние, количественные связи экономических явлений, ответить, как увидим ниже, не в состоянии. Но из поставленного вопроса вытекает и другой, еще более глобальный и важный вопрос: что вообще лежит в основе общественного бытия? Почему общество существует? Что заставляет людей жить совместно? Сила политической и (или) экономической власти, т.е. насилие в той или иной его форме? Или что-то другое? Свободны ли люди в самой основе своего совместного существования, или же одна часть человечества необходимо должна

находиться в рабской зависимости от другой - значительно меньшей - его

части? Известно, что давно миновали те времена, когда наемный рабочий

влачил жалкое, полунищенское существование, но, все же, кто он,

современный рабочий: сытый и довольный жизнью раб или свободный

человек? Как люди сосуществуют: по звериным законам волчьей стаи или же

принципы их социального бытия являются подлинно человеческими? Пусть

политики манипулируют лозунгами объявляя приоритет общечеловеческих

ценностей над классовыми, либо наоборот; пусть демагоги сотрясают

воздух и охмуряют толпу призывая очередную революцию или контрреволюцию, - нас интересует одно: как В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ обстоит дело: основано ли общество на грабеже и насилии - и тогда все демократические лозунги и принципы правового государства есть просто издевательство над здравым смыслом, - или же есть место для более оптимистичного взгляда на вещи?

Готова ли политэкономия ответить на эти вопросы? На протяжении всего

19-ого века политэкономы бились над их разрешением - каковы результаты

их трудов? Ниже автор предпринимает попытку выяснить это. С этой целью

мы разберем несколько классических теорий, объясняющих природу

заработной палаты и прибыли и попытаемся затем сделать некоторые

выводы.

1."Железный закон" заработной платы

В самой тесной связи с теорией эксплуатации стоит так называемый

"железный закон" заработной платы. Впервые он был сформулирован

физиократами, затем нашел своих сторонников в лице Мальтуса и Рикардо,

некоторое время его придерживались Маркс и Энгельс, наконец, Лассаль,

вообще склонный к напыщенной риторике, придал этому закону в каком-то

смысле риторически законченную форму назвав его "железным".

Заработная плата, утверждает Лассаль, (точнее повторяет вслед за

Тюрго, Мальтусом и Рикардо) определяется количеством продуктов,

необходимым для содержания рабочего и его семьи. Если это количество

возрастает, то это вызывает усиленное размножение рабочих, рост

численности рабочего класса. Но рост численности последнего усиливает

конкуренцию между рабочими, что приводит, в свою очередь к снижению

заработной платы. Падение заработной платы означает падение жизненного

уровня рабочих, что приводит к росту смертности среди рабочего класса,

сокращению рождаемости и, в конечном итоге, сокращению его численности.

Таким образом уровень заработной платы устанавливается на минимально

необходимом прожиточном уровне, подобно тому, как цена товара

устанавливается на уровне минимально необходимых издержек его

производства. При всяком отклонении заработной платы от этого уровня

происходят такие изменения в численности рабочего класса, в результате

которых прежний "нормальный" уровень автоматически восстанавливается.

Таким образом рабочий уподобливается неодушевленному средству

производства, а капиталист выступает как эксплуататор этого средства

производства, - эксплуататор в прямом и буквальном смысле.

Как это ни странно, но основное достоинство этой теории совпадает с

ее основным пороком. Как ее достоинство, так и ее порок состоят в том,

что процесс установления уровня заработной платы она понимает как

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОБЪЕКТИВНЫЙ процесс. Положительная черта такого подхода

состоит в том, что рассматривая уровень заработной платы как результат

некоторого объективного процесса он тем самым открывает двери для

объективного, т.е. научного исследования этого вопроса. Таким образом

сам МЕТОД, ПОДХОД к проблеме совершенно правильны, но КОНКРЕТНОЕ

решение вопроса, которое при этом предлагается безусловно ошибочно,

несмотря на его подкупающую стройность и логичность. Изображая процесс

формирования заработной платы как абсолютно объективный механизм,

названная теория тем самым ставит знак равенства между этим механизмом

и любым другим объективным механизмом; но тем самым ставится знак

равенства между рабочим, - главным действующим и заинтересованным лицом

во всех вопросах, касающихся заработной платы, - и каким-либо

объективным неодушевленным предметом, например, каким-либо товаром, или

скажем, рабочим скотом. РАБОЧИЙ ЕСТЬ РАЗУМНОЕ СУЩЕСТВО - вот что

игнорирует "железный закон" заработной платы и в этом состоит его

принципиальная ошибка.

В основе "железного закона" лежит внешне правдоподобное предположение, что между уровнем жизни рабочих и скоростью их размножения существует прямая зависимость: чем больше потребляют рабочие, чем выше их уровень жизни, тем быстрее они размножаются. Однако, никакой такой зависимости не существует.

Поскольку рабочий, человек вообще, есть разумное существо, постольку

его жизненный прогресс может выражаться и действительно выражается не

только количественно, в форме увеличения численности населения, но и

КАЧЕСТВЕННО, в форме роста культурного уровня, пробуждении все более

сложных и утонченных чувств, потребностей и запросов, стремлении к

комфорту, покою и т.д. Вообще, чем более обеспечен человек, тем в

большей степени его внутренний рост, качественное совершенствование его

жизни вытесняет внешний количественный прогресс в виде грубого

количественного размножения. Существует даже вполне определенная

тенденция, подмеченная еще Адамом Смитом и другими писателями

(1.23.658) и состоящая в том, что высокий уровень жизни способствует

сокращению рождаемости и наоборот, низкий уровень благоприятствует

высокой рождаемости, что, вполне естественно, ибо там, где нет

возможности для внутреннего роста, жизни "в себе и для себя", там весь

жизненный прогресс вырождается в животную плодовитость.

Итак, не только не существует никакой прямой связи между уровнем

жизни, уровнем заработной платы и уровнем рождаемости, но вполне

определенно существует (по крайней мере в тенденции) обратная

зависимость между ними. Того закона, который Лассаль провозглашает

"железным" просто не существует. Одного этого уже достаточно для

критики разбираемой теории, но и на этом еще рано ставить точку. Есть

еще один, уже сугубо экономический аспект проблемы.

Игнорируя рабочего как сознательное существо, как разумного человека

"железный закон" тем самым не видит разницы между тем ЧТО продает

рабочий и САМИМ рабочим, то есть между СОБСТВЕННИКОМ и его

СОБСТВЕННОСТЬЮ. Это тоже самое, что отождествить сапожную щетку с

продавцом сапожных щеток. Рабочий является не рабочей силой, но

СОБСТВЕННИКОМ рабочей силы. Что это значит? В чем экономически

выражается его статус собственника рабочей силы (труда)? В том же, в

чем выражается аналогичный статус всякого собственника, именно, в том,

что он может распоряжаться своей собственностью, своим товаром,

сокращать или расширять его предложение на рынке и тем самым

определенным образом воздействовать на цену своего товара, т.е. на

уровень заработной платы. Например, если рабочие ослабят конкуренцию

между собой, заключив соответствующее соглашение друг с другом, то они

тем самым смогут поднять уровень заработной платы. Короче говоря,

рабочие имеют возможность контролировать предложение своего товара на

рынке труда и, следовательно, уровень заработной платы. Более того,

рабочий, как разумное существо не только способен к внутреннему

прогрессу, т.е. к улучшению качества своей жизни, но это улучшение

составляет одну из его первейших потребностей. Эта потребность для

всякого разумного существа не менее настоятельна чем потребность в еде

и питье. Поэтому то давление, которое рабочие в той или иной форме

оказывают на уровень заработной платы, движимые указанной потребностью,

является не менее реальным, объективным, существенным экономическим

фактором, чем любой другой экономический фактор, оказывающий влияние на

заработную плату. Одним словом, рабочий, как и всякий собственник и

наравне с другими собственниками, имеет возможность на основе принципа

частной собственности реализовать свое право собственности и отстоять

свою долю в общественном продукте - долю личности, собственника, а не

средства производства, в коем качестве его рассматривает "железный

закон" заработной платы. Любое повышение жизненного уровня рабочих, чем

бы оно ни было вызвано, становится привычным и, если этот более высокий

уровень жизни держится достаточно продолжительное время, НОРМАЛЬНЫМ,

СРЕДНИМ уровнем жизни. В свою очередь, всякое последующее снижение

жизненного уровня воспринимается как ненормальное и потому вызовет не

только субъективное противодействие со стороны рабочих, но и

объективную тенденцию к восстановлению status quo. Таким образом,

издержки производства рабочей силы, если только вообще согласиться

применять термин "издержки производства" по отношению к рабочей силе,

имеют тенденцию к ПОВЫШЕНИЮ, в противоположность издержкам производства

любого другого товара, которые всегда имеют тенденцию к СНИЖЕНИЮ в

связи с ростом производительности труда и научно-техническим

прогрессом.

Таким образом содержание "железного закона заработной платы"

сводится к тому, что рабочие низводятся до уровня неодушевленных

предметов или, в лучшем случае, рабочего скота, и, затем, все законы

производства и воспроизводства последнего непосредственно

распространяются на рабочий класс. И этот фокус нашел особенно

сердечный прием в среде социалистов - коммунистов, неустанно клянущихся

в любви к рабочему классу! Их любовь настолько отуманила их разум, что

они даже не сумели разглядеть в рабочем разумное существо!

Однако, к Марксу сказанное не относится. Как мы уже отметили выше он

и Энгельс одно время вполне были согласны с "железным законом", но

впоследствии Маркс пересмотрел свой взгляд на этот предмет. Его теория

заработной платы достаточно сложна, правильнее сказать, запутана, и мы

еще остановимся на ней ниже, пока же отметим лишь следующее.

По Марксу численность рабочего класса увеличивается не в результате

физиологического размножения рабочих, но в результате сугубо

экономических процессов и является потому не, так сказать, природной,

но экономической функцией. А именно, в связи с совершенствованием

методов производства, внедрением машин, заменяющих и вытесняющих

рабочих формируется относительно избыточное рабочее население, которое,

затем и становится средством дальнейшего расширения капиталистического

производства. Это избыточное рабочее население, резервная армия труда,

появляется таким образом не потому, что рабочие в силу тех или иных

причин начинают усиленно размножаться, но в силу причин чисто

экономических. Процесс капиталистического производства сам создает и

формирует предложение труда. И в этом пункте Маркс делает серьезный шаг

вперед в сравнении с "железным законом", совершенно игнорирующим

социально - экономический аспект проблемы и рассматривающим предложение

труда как результат абсолютного, физического изменения численности

рабочего класса. Тенденция всех общественных отношений такова, что по

мере развития цивилизации, совершенствовании и углублении в частности

экономических отношений, человек все более и более отрывается от своей

природной основы. Можно спорить о том хорошо это или плохо, но это

факт. Все общественные функции и отношения становятся все более

независимыми от природных процессов, происходит своеобразный процесс

автономизации, эмансипации человека от природной среды, физических и

физиологических связей. Окончательного разрыва здесь, конечно,

произойти не может, но наличие самой тенденции бесспорно. Поэтому

Маркс вполне прав, когда начинает рассматривать процесс формирования

предложения труда как экономический, а не как физиологический процесс.

В этом он безусловно прав. Но в тоже время он делает шаг назад в

сравнении с "железным законом". А именно: если мы спросим у Рикардо или

Лассаля каков же уровень заработной платы, то получим вполне четкий

ответ: уровень заработной платы устанавливается таким, который

соответствует минимальному прожиточному минимуму, т.е. такому минимуму,

который необходим для физиологического выживания рабочих. Эта точка

зрения весьма сурова, но по своему вполне логична. Но если мы тот же

вопрос зададим Марксу, то в ответ не услышим ничего вразумительного.

Согласно Рикардо и Лассалю избыточное рабочее население образуется

потому, что при всяком повышении заработной платы рабочие начинают

усиленно размножаться; согласно Марксу тот же результат достигается в

ходе и в результате технического совершенствования средств

производства, т.е. является имманентным следствием капиталистического

производства. Но в обоих случаях сам по себе результат, - образование

избыточной армии трудящихся, - один и тот же. Поэтому и вывод из этого

результат должен быть, вроде бы, один и тот же, а именно: в результате

увеличения предложения рабочих рук усиливается конкуренция между

рабочими, что приводит к падению заработной платы. Поэтому заработная

плата никогда не может подняться (на продолжительное время) выше

прожиточного минимума. Именно этот вывод и делают Рикардо и Лассаль, но

этого вывода не делает Маркс. Последний, во-первых, считает общественно

необходимым такой уровень заработной платы, который соответствует не

физиологически необходимому прожиточному минимуму, но уровню жизни,

который в данном обществе для данного класса считается нормальным.

Например, уровень жизни русского рабочего ниже, чем уровень жизни

английского рабочего, поэтому и заработная плата последнего будет выше,

чем первого. Но тем самым мы, вернее Маркс, впадает в замкнутый круг: с

одной стороны, уровень жизни определяет "нормальный" уровень заработной

платы, с другой же стороны, сам этот уровень жизни определяется, и это

очевидно, заработной платой. Кроме того, Маркс определенно признает,

что рабочие могут посредством экономической борьбы с капиталистом

поднять уровень своей заработной платы, т.е. их уровень жизни является

следствием не только каких либо природных или экономических процессов,

но и их собственной деятельности. Но признав это Маркс окончательно

утрачивает для себя возможность ответить что-либо определенное на

вопрос чем определяется величина заработной платы. Его выводы

относительно резервной армии труда толкают его, вроде бы, на ту точку

зрения, которая сформулирована "железным законом" заработной платы,

т.е. что уровень заработной платы соответствует прожиточному минимуму,

но Маркс не идет по этому пути. Он признает принципиальную возможность

роста заработной платы и уровня жизни рабочих. Но тем самым он ставит

крест на своей теории заработной платы, точнее, никакой теории не

оказывается в наличии. В сущности Маркс нам просто сообщает, что в

результате вытеснения рабочих машинами заработная плата может упасть и

для рабочих могут наступить тяжелые времена, но, с другой стороны,

рабочие имеют возможность вести борьбу за повышение заработной платы и

эта борьба может увенчаться успехом. Однако, эти полезные сведения

давно и всем известны безо всяких теорий.

2. Трудовая теория процента

Прежде чем продолжить далее необходимо уточнить что же мы связываем

с представлением о прибавочной стоимости. Что такое прибавочная

стоимость? Прибыль ли это предпринимателя, или процент собственника

капитала, или рента, или заработная плата? Должно быть понятно, что все

или почти все, чем обладает сегодня человечество обязано так или иначе

своим происхождением научно-техническому прогрессу, поэтому все формы

дохода так или иначе содержат в себе прибавочную стоимость. И в тоже

время каждая из форм дохода сама является специфическим источником

дохода и потому сам доход доставляемый ею не является прибавочной

стоимостью в ее чистом виде. Так например, если повышение заработной

платы произошло в результате интенсификации труда, роста квалификации

труда и т.п. причин, то источником или причиной этого повышения

является, очевидно, труд, но именно поэтому прибавку к заработной

плате, полученную указанным образом уже нельзя рассматривать как

прибавочную стоимость. Поэтому заработная плата не тождественна

прибавочной стоимости и ее нельзя рассматривать даже и как часть

прибавочной стоимости ибо она содержит в себе элемент по своей сущности

не совпадающий с прибавочной стоимостью. То же следует сказать и

относительно предпринимательской прибыли. Деятельность предпринимателя

может свестись просто к тому, чтоб найти покупателя, который по тем или

иным причинам вынужден платить за товар больше средней рыночной цены, -

может свестись, таким образом, к банальной спекуляции, а сама

полученная таким способом прибыль является "прибылью от отчуждения" в

чистом ее виде. В любом случае, нельзя отрицать, что прибыль

предпринимателя всегда содержит в себе известный элемент "прибыли от

отчуждения" и именно поэтому ее нельзя отождествлять ни с прибавочной

стоимостью, ни с частью прибавочной стоимости. В еще большей степени

сказанное относится к ренте землевладельца. Весьма часто, если не как

правило, последняя является просто данью, которую общество вынуждено

платить собственнику земли в связи с тем, что количество земли

ограничено самой природой и землевладелец является монополистом. Рента

поэтому имеет все признаки монопольного дохода и потому сам этот доход

может заключать в себе как продукт труда, так и продукт

предпринимательской деятельности, т.е. так же не является прибавочной

стоимостью в ее чистом виде. Таким образом, и заработная плата, и

прибыль предпринимателя, и рента могут содержать и фактически содержат

в себе прибавочную стоимость, но не тождественны ей ни качественно, ни,

тем менее, количественно. Остается процент капиталиста и именно он

является исключением. Процент, вопреки теории которую нам предстоит

разобрать ниже, не является заработной платой капиталиста, он не

является рентой, поскольку мы предполагаем средства производства,

составляющие собственность капиталиста, свободно воспроизводимыми; так

же он не является и прибылью от отчуждения, поскольку мы предполагаем

средний рыночный, "нормальный" для данного общества уровень процента.

При таких условиях прибыли от отчуждения неоткуда взяться. Оговоримся:

капиталист может принимать участие в управлении производством и его

доход поэтому может заключать в себе элемент заработной платы; он может

принимать участие в каких-либо спекулятивных операциях и его доход

поэтому может заключать в себе элемент прибыли от отчуждения; он может

оказаться монопольным собственником какого-либо средства производства и

его доход поэтому может заключать в себе элемент прибыли монополиста.

Однако все эти виды деятельности и соответствующие источники дохода

являются более или менее случайными, необязательными для капиталиста;

он может не принимать никакого участия в управлении производством, не

заниматься никакими спекуляциями, не быть монополистом и тем не менее

он будет получать некоторый доход просто как собственник капитала. Этот

доход и есть процент как таковой. Источником процента является

производительность капитала, то обстоятельство, что средства

производства обладают свойством увеличивать производительность труда.

Следовательно именно процент является прибавочной стоимостью, но,

конечно, он тождественен прибавочной стоимости лишь КАЧЕСТВЕННО, но не

количественно. Это чистая прибавочная стоимость, но не ВСЯ прибавочная

стоимость. Природа процента совпадает с природой прибавочной стоимости.

Поэтому ниже везде, где мы будем говорить о прибавочной стоимости, мы

будем иметь в виду прежде всего процент. Это избавит нас от излишней

путаницы, которая неизбежна если говорить о прибавочной стоимости как

таковой в виду того, что все виды дохода, как было замечено так или

иначе содержат в себе прибавочную стоимость. Вместе с тем нельзя

отождествлять количественно процент и прибавочную стоимость, они

тожественны лишь качественно, лишь по своей природе, - этого, однако

нам вполне достаточно ибо лишь о природе вещей мы и будем говорить

ниже.

Пожалуй наиболее простой и наивной из всех теорий, объясняющих

природу процента, является трудовая теория процента, рассматривающая

последний как заработную плату капиталиста, как вознаграждение за его

организаторские таланты, административную деятельность. Подобная точка

зрения на прибыль могла иметь какое-нибудь значение только в те

времена, когда еще не произошло четкого отделения собственности на

капитал от предпринимательской деятельности и от труда, включая труд

администратора. Но как только это отделение произошло, стало ясно, что

собственность на капитал САМА ПО СЕБЕ приносит процент независимо от

таланта и усилий собственника. То есть процент - это "нетрудовой",

выражаясь языком коммунистов, доход в самом чистом его виде. Если

капиталист создает предприятие и управляет его деятельностью, то,

помимо процента, он получает еще заработную плату как администратор и

прибыль как предприниматель. Таким образом, нетрудовой характер

процента и в этом случае лишь маскируется, сливаясь с прочими

источниками дохода, но не исчезает. Это обстоятельство очень скоро

стало очевидным даже для самых яростных защитников процента. Так

например Бастиа, вполне осознав "нетрудовую" природу процента,

перебирая всевозможные доводы в его оправдание, доходит до того, что в

отчаянии само безделье капиталиста называет "тягостным", а процент

рассматривает как награду за то, что капиталист берет на себя это

тяжкое бремя - ничего не делать. Т.е. само безделье рассматривается им

как некое трудовое усилие. Аргументы подобного рода являются последним

предсмертным стоном трудовой теории процента. Однако несмотря на это и

в работах экономистов относительно недавнего времени можно встретить

следы названной теории. Так например Зелигмен упрекает коммунистов в

том, что те, в своих нападках на прибыль капиталиста упускают из виду

деятельность последнего по созданию и управлению предприятием. Таким

образом Зелигмен путает заработную плату администратора с процентом и

тем самым вольно или невольно становится на точку зрения трудовой

теории процента даже несмотря на то, что его собственные теоретические

установки мало с ней согласуются.

Тем не менее, несмотря на полную свою наивность и, я бы сказал,

невинность, трудовая теория процента заставляет кое над чем

поразмыслить. Во-первых, она выгодно отличается от теории Маркса тем,

что в ней чувствуется потребность найти и объяснить объективный

источник прибавочной стоимости; процент в ней не берется, как у Маркса,

неизвестно откуда, но имеет под собой вполне реальную объективную

основу - труд капиталиста. Прибавочная стоимость таким образом не

отнимается, а производится трудом капиталиста. Последний, хотя и

отличается от труда рабочего и весьма своеобразен, тем не менее, столь

же производителен, ему принадлежит определенная доля в произведенном

продукте, которую и получает капиталист. Но трудовая теория упускает

другую принципиальнейшую деталь: она игнорирует, вместе с Марксом,

САМУЮ ПРИРОДУ процента. Процент по самой своей сути не является

продуктом труда ни капиталиста, ни рабочего, это по самой сути

НЕТРУДОВОЙ доход и останется таковым даже и в том случае, если будет

принадлежать рабочему. Это не заработная плата не потому, что

капиталист в действительности не работает, но это ВООБЩЕ не заработная

плата, если под последней понимать эквивалент трудовых усилий

работника. Если бы любой доход так или иначе был бы чьей-либо

заработной платой, т.е. имел бы на противоположной стороне баланса

некоторую затрату, то человеческое общество никогда не поднялось бы

выше стада животных. В том и смысл человеческой деятельности, ее

характерная черта, что человек способен получить в результате своей

деятельности БОЛЬШЕ, чем затрачивает. Эту истину постоянно повторяют

чуть ли не все экономисты, объявляют чуть ли не основным руководящим

принципом, но и непрерывно забывают, как только дело доходит до

коренных экономических проблем. Этот избыток и является основанием и

объяснением не только происхождения процента, но всего общественного

прогресса. Следовательно недостаток трудовой теории процента состоит не

том, что она выставляет капиталиста в явно фальшивой роли (за что ее

как правило и критикуют), но в том, что она вообще не понимает смысла

той проблемы, которую берется решить.

Во-вторых, само отождествление труда и капитала нельзя рассматривать

просто как наивную попытку примирить социальные противоположности. В

этом отождествлении существует определенная логическая необходимость.

Противоположности необходимо отождествить для того, чтоб познать их

именно как противоположности. Отождествление труда и капитала является

поэтому необходимым этапом теоретического осмысления проблемы труда и

капитала. Кроме того, известно насколько неуловима грань между

различными источниками дохода и соответствующими функциями агентов

производства. Процент можно всегда рассматривать как ренту, ренту как

заработную плату, труд как капитал, капитал как труд и т.д. Более того,

если мы выстроим в один ряд заработные платы различных видов труда

(землекопа, квалифицированного рабочего, инженера, администратора,

врача, адвоката, поэта, гениального ученого) мы наглядно можем

проследить как заработная плата превращается последовательно в процент

на капитал, ренту, наконец в гонорар - вид дохода экономически вообще

неопределимый и иррациональный. Следовательно, противоположности

действительно тождественны! Ошибочность трудовой теории процента,

следовательно, состоит не в том, что она отождествляет труд и капитал,

но в том что в результате этого отождествления указанные

противоположности утрачиваются ею именно как противоположности, в том,

следовательно, что утрачивается ДИАЛЕКТИКА противоположностей. Впрочем,

это уже нельзя рассматривать как недостаток трудовой теории процента

ибо диалектика в политэкономии вообще исключительная редкость.