1
…Если технарь пытается экстраполировать свои технические представления на гуманитарные науки, т.е. туда, где эти представления либо бесполезны, либо вредны, то гуманитарий, ослепленный научно-техническим прогрессом, склонен мистифицировать и фетишизировать плоды этого самого прогресса. Причем чем более он профан в технике, тем более он «заходится» от всякого рода технических «чудес» и очень скоро начинает видеть в них чудеса уже безо всяких кавычек. Сон разума рождает чудовищ, техническая безграмотность рождает технический фетишизм. Таким образом, возникает единомыслие (если только в данном случае вообще уместно говорить о мышлении) между «физиками» и «лириками» о чем нельзя не сожалеть, поскольку плодом этого противоестественного союза становятся ублюдочные теории, еще более уродующие наше и без того покалеченное общественное сознание. Одни «оцифровывают» всемирную историю, «закачивают» ее в компьютер и получают… галиматью – ибо что другое еще можно получить подобным способом? Но публике нравится и притом, чем абсурднее галиматья, тем больше нравится. Другие прилагают к общественным процессам теорию автоматического регулирования – и готова очередная абсолютная истина. Осталось ее мистифицировать, напустить побольше чертовщины и всяческого туману – ибо простота и ясность ныне не в моде – и вот она уже обретает своих прозелитов, коих хлебом не корми - дай только за «правду» постоять.
Упомянутые только что явления исходят от технарей, но и за гуманитариями «не заржавело» - эти, в своем преклонении перед научно техническим прогрессом изо всех сил стараются не только не отстать от него, но как будто даже и обогнать, т.е. стать «технократичнее» самих технарей. Так в одной из политических передач по TV известный политический обозреватель Г.Сатаров брякнул: «Почему варвары победили Рим? Потому что Рим был централизованной системой, а варвары – сетевой». – Ясно откуда ветер дует: «товарищ» что то слышал про компьютерные сети, технические принципы интернета, и вот поспешил приложить полученные сведения к истории.
В отличие от «товарищей», я не боюсь отстать от технического прогресса – мне на него наплевать. Неудивительно, что я от него и отстал, ибо полагал, что «сетевой» подход к истории – личная случайная блажь Сатарова, который, несмотря на свой солидный статус и возраст, наравне с юношами не устоял перед соблазнами компьютерных технологий. Оказывается – нет: Сатаров – всего лишь один из апологетов или сторонников некоего течения. Насколько широко или узко это течение не берусь судить, но оно существует. Было бы, впрочем, странно, если бы оно не существовало, учитывая всеобщее помешательство на компьютерах и том же интернете, но можно было надеяться, что это помешательство, по крайней мере, не проникло туда, где должно царствовать здравомыслие… ну пусть хоть безмыслие, но никак не ПОМЕШАТЕЛЬСТВО. Оказывается, проникло и ТУДА. Я имею в виду органы федеральной власти.
На сайте Совета Федерации РФ http://www.council.gov.ru/ нашел некий «аналитический материал», подготовленный А.В.Давыдовым, нач. отдела межотраслевых программ и стратегического анализа. Этот «материал» - отчасти «ликбез» для начальства по некоторым современным направлениям технического развития, отчасти научная фантастика, отчасти ненаучная, - словом, дребедень, подобную которой всегда можно найти в разных глянцевых около научных журналах (а уж в интернете ее пруд пруди). Здесь вам и портативные ядерные электростанции, которые сделают отдельного человека независимым от нефти, газа, РАО ЕЭС и всех в мире чубайсов; здесь и нанотехнологии, которые позволят получить материал с любыми заданными свойствами (помню о чем-то подобном я читал в каком-то научно фантастическом романе), наконец, сквозная компьютеризация, которая простым нажатием кнопки позволит кому угодно произвести все, что угодно. Разумеется, все это будет работать только в рамках Сети (с большой буквы) – некоего грядущего царства, в котором исчезнут пространства и границы, государство со своей бюрократией, вообще все, что ныне мешает человеку жить и в котором будут царствовать лишь свобода, талант, интеллект, творческий порыв и т.п.
Самое интересное во всей этой писанине - то, что она исходит от государственного мужа. Хорошо же им живется, этим инопланетянам, обитающим в пределах Садового кольца. Они очевидно понятия не имеют как и чем люди живут в России (замечу, что одно это - уже немалое счастье, ибо жизнь в России такова, что одно знание о ней может порядочного человека сделать несчастным), они могут позволить себе фантазировать, сочинять разные бумажки и потчевать друг друга потом этими бумажками, и все это - за приличную зарплату. Словом, налицо лишний повод задуматься о том как «страшно далеки они от народа» и, между прочим, от государства, которым УПРАВЛЯЮТ. Мысленным взором невольно начинаешь искать: а кто же БЛИЗОК народу? Кому не чужды народные нужды, или хотя бы не был чужд ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ?
…Моя жизнь не богата событиями, но и не настолько она скучна, чтобы стоило, так сказать, «работать с документами», т.е. тратить время на чтение писанины, исходящей от разных государственных контор. На «аналитику» Давыдова я наткнулся случайно (по ссылке с сайта http://www.kongord.ru/), но и наткнувшись, не стал бы читать, если бы не поразившее меня единомыслие (если, опять таки, можно в данном случае говорить о мышлении) между некоторыми представителями либерального направления и явными врагами этого направления, к коим, насколько я понял, относится и К.Гордеев - автор указанного только что сайта и статей на нем размещенных. Название одной из них «Противучеловечная реальность «Сети»…» с ходу хоронит надежды на упомянутое выше здравомыслие.
«… Сеть…наша сущая действительность… в чем… не сложно теперь убедиться, просто выглянув в окно…» (Гордеев, как и Давыдов, живет в каком-то странном мире, раз из его окон видится ТАКОЕ.)
«…глобальная… катастрофичность данного способа
социальной организации вкупе со стремительно сокращающимся периодом его
относительной стабильности и с возрастающей угрозой коллапса планетарного
масштаба…
…история наглядно продемонстрировала нам, что… государство в принципе, как доминанта структурирования социума, фактически уже и, по-видимому, бесповоротно осталось в прошлом…» (Это, может быть, справедливо лишь по отношению к тому странному миру, в котором живет Гордеев.)
«… как
и всякий паразит, «Сеть» в один печальный для нее момент перерубает сук, на
котором сидит, и оказывается вынужденной пожирать самою себя…
…Фактически,
огромный кусок человечества вдруг превратился в «проблему мирового масштаба» –
остался вне поля социального структурирования. Претендуя структурировать
человеческое сообщество в пределах всей Земли, «Сеть» оказалась в состоянии
поддерживать только самою себя…
…
успехи в автоматизации сетевых процессов превратили «потребителей» не просто в
«лишних людей», но сделали социальной обузой, непригодной ни к какой иной
общественной роли, кроме как утилизаторов отходов сетевой деятельности…
…тоталитарная
диктатура под прикрытием так называемого корпоративного (сетевого) права…
…безвозвратное истощение стратегического ресурса –
человеческого творческого потенциала…
…резкое
сужение ядра социальной системы, которая
в условиях глобальной сетевой структуры, фактически, «питается самой собой…
…«электронный
концлагерь»…
…«Сеть» – самодостаточная, автономная,
полностью автоматизированная и кибернетизированная, с централизованным
управлением посредством искусственного интеллекта – вообще говоря, в принципе» (так
сразу и В ПРИНЦИПЕ?) «не нуждается в человеческом в
ней участии…
…Она – овеществленная модель, овеществленная игра, абстрагированный из своего носителя и овеществленный разум, зациклившийся в осмыслении идеи самосовершенства…» (Это как же биты и байты сами собой могут абстрагироваться от дискет, микросхем и проч. носителей? И где в этой комбинаторике нулей и единиц «зациклившийся разум» и тому подобные ужасы?)
«…Но нет сомнения» (прямо вот так вот: НЕТ СОМНЕНИЯ!)
«в том, что в силу фантастически быстрого усложнения системной сетевой и
микропроцессорной архитектуры упомянутые выше объекты
имеют все предпосылки к тому, чтобы уже в скором времени обнаружить элементы
самосознания, сконцентрировать их и достичь познания самости, т.е. стать
«нечеловеческими личностями», как это случилось со Sky Net в фантастической
истории про терминатора.»
http://www.kongord.ru/Index/Articles/anthumrealglob.html
М-да… Нет, оно конечно, компьютерная сеть – прообраз фантазий Гордеева – штука хитроумная (хвала ее создателям!), но… «зачем же стулья ломать»?! В конце концов сеть строится на немногих элементарных принципах, так что, если все разложить по полочкам, то таинственного в ней окажется не больше, чем в канцелярских счетах. И от «самости» и «самосознания» она далека так же, как и упомянутые счеты. И совсем не похожа она ни на церковь, ни на мафию, ни на средневековый цех, ни на КПСС, ни на ВЛКСМ, ни на все прочее, с чем Гордеев ее сравнивает. Вообще, его сравнения своей несуразностью с головой выдают его полное неведение относительно, так сказать, технической стороны вопроса (из чего я делаю вывод, что он – гуманитарий).
Сеть может стать орудием в руках перечисленных только что и вообще каких угодно общественных сил. Но если мафия, например, орудует при помощи интернета, то это делает ее более эффективной, но не меняет ее сути и природы. Агитация и пропаганда, короче говоря, информационная война во все времена была главным орудием революционеров и прочих возмутителей общественного спокойствия. И «обреченные режимы» всегда терпели поражение прежде всего на этом фронте. В наше время какой-нибудь «Огонек» сделал для падения КПСС больше, чем неудачная война в Афганистане. КПСС в ее классическом виде вообще не была способна существовать в условиях свободны слова. И насколько раньше в СССР появился бы интернет, в котором «свобода слова» является уже и не юридической, а технической нормой, - ровно настолько раньше рухнули бы и КПСС, и СССР. Однако у СССР БЫЛА своя правда, ему БЫЛО что защищать и в экономическом, и в каком угодно ВЫСШЕМ смысле. И эту правду можно было с чистой совестью отстаивать не только перед какими ни будь коротичами и яковлевыми, но и перед самим господом богом. И если бы в распоряжении КПСС вместо стада «работников идейного фронта» был хотя бы десяток талантливых публицистов, то дубину свободы слова и того же интернета с успехом можно было бы обрушить на головы врагов советской власти. – Что из этого следует? То, что интернет, какими бы чудесными свойствами он не обладал, есть всего лишь СРЕДСТВО идейной борьбы, а не ее субъект. – Истина настолько примитивная, что даже неловко ее констатировать.
В общем, можно говорить все что угодно, но, господа, держите себя в руках! Надо же все же отличать цель от средства, субъект – от объекта, короче, божий дар – от яичницы. Это значит, в частности, что не следует социальные явления толковать по аналогии с техническими, тем более, ПОДМЕНЯТЬ первые - последними. Эти-то аналогии как раз есть то, что скрывает, извращает суть дела; не выясняет, а наоборот мистифицирует, фетишизирует эту суть. Это и есть технический фетишизм, о котором я упомянул в начале – явление в общем то позорное, ибо ладно еще когда дикарь мистифицирует гром и молнию, потому что не знает что это такое, но что за слабоумие мистифицировать какие ни будь «горшки», которые придумывают и обжигают отнюдь не боги, а электронщик Петя и программист Вася в соседней комнате!
В конце концов, если взялись говорить об экономике, о мировой политике, о глобальных проблемах и т.п., то почему бы и не говорить… ИМЕННО ОБ ЭТОМ! Сети-то, или нанотехнологии, или генная инженерия тут при чем? Мне возразят, что развитие науки и техники определяют экономическое развитие, влияют на все общественные процессы и т.д. и т.п.. Влиять то влияют, но чем более глобальные процессы мы рассматриваем, тем более мы должны абстрагироваться, т.е. мысленно отбросить все врЕменное и временнОе. На вечные вопросы надо искать ответы в вечных материях, а не в сиюминутной суете-маете. И это, в конце концов, признак интеллектуальной незрелости, когда думают, будто в МИРЕ что-то изменится с изобретением очередного супер-пупер компьютера. Правильность подобного подхода я попытаюсь ниже продемонстрировать, так сказать, личным примером, т.е. я попытаюсь «все объяснить» вообще не упоминая о новейших великих достижениях в науке и технике.
2
Я исхожу из простого и очевидного факта: все мировое богатство в виде капитала, производимой и уже произведенной продукции концентрируется на Западе (условно говоря). Все мировое богатство в виде сырьевых ресурсов и природных источников сырья концентрируется главным образом на Востоке (опять таки, условно говоря). Вот это-то обстоятельство и становится фундаментом, на котором вырастает экономическое, а затем и политическое противостояние Запада и Востока. Смысл и характер этой мировой борьбы прямо вытекают из экономических функций, на которые географически и исторически обречены противоборствующие стороны.
1. Прежде всего, в чем разница между собственностью на, скажем, автомобильный завод, и собственностью на нефтяную скважину? Там и там – производство; осуществляются какие-то затраты, вкладываются капиталы, производится, а затем реализуется конечный продукт – словом все, вроде бы, «одно и то же». Однако существует принципиальная разница и она давно известна экономистам. Цена на свободно производимый продукт регулируется издержками его производства, которые в результате конкуренции имеет тенденцию к снижению. Цена на природные ресурсы определяется общественной потребностью в них и степенью монополизации этих ресурсов. Если монополия невозможна (как например, монополия на воздух) то цена равно нулю, сколь бы ни был жизненно необходим данный ресурс. Если же монополия возникает и ничем и никем не ограничивается, то цена на соответствующий ресурс может быть такой высокой, какую только в состоянии заплатить общество. Монополист, если он начинает злоупотреблять этим своим положением, становится паразитом, эксплуататором, кровопийцей и т.п., словом, олицетворением всех антиобщественных пороков.
В нашем несовершенном мире, впрочем, даже зло не может быть совершенным, т.е. на деле чистая «абсолютная» монополия на что бы то ни было невозможна. С другой стороны, производство той же нефти требует затрат, а значит прибыль, приносимая нефтью только частично является природной рентой, в остальной своей части это - «честно заработанная» прибыль и собственники, ее получающие, ничем не отличаются от других «добропорядочных» капиталистов. Однако эти и другие подобного рода обстоятельства, которые имеют место быть, не выявляют, а затемняют суть дела. Цена на невоспроизводимый природный ресурс отличается от цены на свободно воспроизводимый товар именно тем, что последний воспроизводим, в то время как первый – нет. Поэтому цена первого ПРИНЦИПИАЛЬНО определяется его потребительной стоимостью, в то время как второго – издержками производства. Такова СУТЬ ДЕЛА, поэтому что бы выявить эту суть необходимо абстрагироваться от издержек производства сырьевого ресурса, т.е. необходимо предположить, что собственник нефтяной скважины, например, получает нефть ДАРОМ и все, что он за нее получает, это природная рента в чистом виде, а сам он – РАНТЬЕ – паразит, живущий за счет общества. Его же право собственности, соответственно, - это чисто паразитической институт – это просто узаконенное право вымогать у общества дань, пользуясь его зависимостью от данного вида сырья.
2. Это обстоятельство определяет отношение между производственным и сырьевым секторами мировой экономики, т.е. между Западом и Востоком.
Легко понять характер взаимодействия между производителями товаров, например земледельцем и ремесленником: оба производят необходимые друг для друга товары, которыми затем к обоюдной выгоде и обмениваются. Т.е. благодаря разделению труда, взаимодействие между ними носит характер взаимовыгодного сотрудничества. Легко предположить, что и во всех других (политических, например) вопросах, которые им придется решать совместно, им относительно несложно найти общий язык.
Совсем иные отношения между производителем и рантье. Производитель – это ПРОИЗВОДИТЕЛЬ, рантье – ТОЛЬКО потребитель. Первый несет реальные затраты в процессе производства, второй – только «проедает» свою ренту, произведенную первым. Два производителя, связанные разделением труда не могут обойтись друг без друга, без рантье же они оба легко могут обойтись, более того, он им обоим всегда - бельмо в глазу. Во имя ПРИНЦИПА частной собственности можно мириться с существованием рантье и даже выплачивать ему дань в размере средней прибыли – пусть подавится. Но когда он становится монополистом и начинает вымогать у общества СВЕРХ прибыль в размерах ни с чем не сообразных, тогда с ним мириться уже нельзя, а следует бороться. Формы и средства борьбы могут быть различными в зависимости от места, времени, обстоятельств, но ни о каком «плодотворном» сотрудничестве с рантье здесь уже нет и не может быть речи.
Производители реализуют все положительные черты права частной собственности, рантье олицетворяет всего его отрицательные черты. Поскольку производители всегда сваны с объективными производственными и общественными процессами, не говоря уже о конкуренции, постольку им гораздо труднее составить монополию, чем ранте, которые ничем не связаны и которым поэтому достаточно простого усилия воли, чтоб монополизировать предложение своего продукта на рынке и соответственно, «поставить на колени» весь производственный сектор экономики. Борьба между производителями есть в конечном итоге борьба за повышение производительности труда, борьба производителей с собственниками сырья есть борьба труда и капитала с ЭКСПЛУАТАЦИЕЙ труда и капитала. В основе взаимодействия между производителями лежит взаимовыгодное сотрудничество, в основе взаимодействия между производителями и собственниками ресурсов – ЗАХВАТ природных ресурсов, их дальнейший раздел и передел. Борьба между производителями – движущая сила прогресса; борьба между производителями и рантье (собственниками природных ресурсов) отбрасывает общество в прошлое, навязывает ему прошлое, сводит на нет весь общественный прогресс. И вот в этом пункте древняя история смыкается с современной; последняя становится ни чем иным как бесконечным ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕМ первой, с некоторыми, правда, отличиями.
Если в древности народы воевали за место под солнцем, за землю, словом за жизненное пространство в географическом смысле, то теперь воюют или готовы воевать… за ТО ЖЕ САМОЕ, но в смысле экономическом. Раньше народам для счастливой жизни нужны были лишь вода, земля, и солнце, сейчас им нужны компьютеры, автомобили, самолеты и т.п. Раньше их связь со средой обитания была физической и физиологической, теперь же это связь преимущественно экономическая. Поэтому если раньше народы шли с Востока на Запада в поисках благодатного места жительства, то в наше время Запад идет на Восток в поисках сырья, необходимого для функционирования экономики. Но в обоих случаях народы сталкивались и стакиваются в борьбе за раздел и передел мира. Борьба за существование, право на захват и война как крайнее средство реализовать это право – это все не атавизмы прошлого, это все современные явления, которые необходимо продуцируются мировым разделением экономических функций между народами - собственниками сырья (рантье, потребителями) и народами – собственниками труда и капитала (производителями). Все меняется, но сермяжная СУЩНОСТЬ мировой борьбы между народами неизменна. Как сказал поэт, мир остается прежним.
И при этом, какая ирония истории! Вечно недоедающее население востока мы вынуждены назвать обществом потребителей, западное общество обожравшихся декадентов мы называем обществом производителей! Жизнь постоянно выворачивает людей и их общественные роли наизнанку – видимо для того, чтоб они не слишком заблуждались на свой счет. А может быть как раз для этого. Впрочем подобные метаморфозы легко объяснимы. Потребитель – это не тот, кто «много ест», это тот, чья экономическая роль сводится к присвоению готового, кто, говоря словами Адама Смита, стремится пожать там, где не сеял. И нет разницы имеем ли дело с новым русским, который присвоил «за здорово живешь» завод и сегодня его обворовывает, или с бомжом, который «присваивает» объедки, «обворовывая» мусорный бак. Оба – потребители – настолько, что если мысленно поменять их местами, то трудно даже сказать что от этого изменится.
С другой стороны, производительность труда на Западе выросла настолько, что человек уже может большую часть жизни посвятить потреблению, а не производству. Даже более того, как раз потребление, а не производство становится для западного человека главной проблемой. Не потому что он голоден, а как раз потому что сыт. И тем не менее, вернее, именно поэтому он – производитель, но не в том смысле, что «много работает», а в том, что ему легче произвести, чем потребить произведенное.
3. А вот еще одна причуда истории. Восток, где частная собственность всегда играла вторичную роль или даже систематически подавлялась государством, - как раз на Востоке частная собственность реализуется в самых негативных, паразитических формах - как собственность РАНТЬЕ, как собственность на природные ресурсы – собственность, для который невозможно придумать здравых оправданий, собственность в ее чистом антиобщественном проявлении. И ТОЛЬКО ТАК она здесь и может существовать (в ОСНОВНОМ своем объеме, разумеется), если только ей «дать волю». Отсюда нетрудно сделать шаг назад и понять, ПОЧЕМУ на Востоке ей этой воли никогда не давали (за исключением «смутных» времен), т.е. почему институт частной собственности там всегда более или подавлялся, до сих пор не стал основой общественного бытия, и, может быть, никогда не станет.
Соответственно становится понятным, почему на Востоке преобладающей формой государственного устройства может быть тоталитаризм, диктатура, авторитаризм – все что угодно, но только не демократия в ее чистом западном виде. Там где все рантье, в том смысле, что производство вечно вторично, там право на захват всегда первично по отношению к праву на труд. Демократия при этих условиях неизбежно вырождается в анархию, а частная собственность может быть только воровской. Поэтому и общественный порядок может быть выстроен не на частнособственнических отношениях, а на их подавлении. И если общество обречено лишь «присваивать и делить», то оно способно существовать как общество лишь в том случае, если указанная функция присвоения и деления становится монополией государства. Итак, присвоение и централизованное распределение природной ренты – таков СМЫСЛ существования государства восточного типа. И в этом отношении нет разницы между современной Россией, живущей за счет нефти, и древним Египтом, жившим за счет водных ресурсов Нила.
И наоборот, главной задачей западного государства является защита частной собственности, а основной формой государственного устройства, соответственно – демократия. И иначе быть не может там, где главным источником богатства является не природная рента, но личный трудовой, творческий, созидательный потенциал человека.
Таким образом, ясно, что западный и восточный типы государства не то чтобы противоположны, они «убийственны» друг для друга. То, что созидает на Западе, разрушает на Востоке, и наоборот. Что русскому здорово, то немцу смерть. Если еще перевернуть этот афоризм, то станет ясной вся его неизмеримая глубина.
4. Поэтому Запад, дабы победить в борьбе за природную ренту и тем самым обеспечить свое экономическое процветание просто таки ОБЯЗАН нести «свет демократии» на Восток. Это самая мудрая военная тактика. Если «азиатов» бомбить, то они, пожалуй, начнут защищать свое государство, а если дать им волю, то они сами его разрушат. Демократия становится не формой государственного устройства, а СРЕДСТВОМ разрушения восточного государства в указанном только что его экономическом значении и роли. Вследствие этого разрушения государственная монополия на природную ренту будет разрушена, и тем самым последняя будет экспроприирована у Востока в пользу Запада.
Но ведь на Востоке живут люди и бОльшая их масса живет за счет этой самой ренты - что же станет с ними? Они станут лишними людьми, люмпенами, варварами. Варварами, жаждущими вернуть свое или хотя бы отомстить какими угодно способами западному обществу. Таким образом, вновь убеждаемся: мир остается прежним. В современных условиях продолжается и непрерывно воспроизводится древняя борьба цивилизации с варварством. Однако налицо и существенная разница: если в древности варвары являлись на Запад с Востока, то в наше время Запад, своим наступлением на Восток ПРОИЗВОДИТ варварство. Если прежде варвары разрушали цивилизацию, то сегодня цивилизация культивирует варварство.
5. Эта фундаментальная тенденция усугубляется еще и следующим обстоятельством. В результате научно-технического прогресса роль неквалифицированного труда неизменно падает. Собственно говоря, она уже упала до последней степени - так, что зарплата неквалифицированного рабочего колеблется, я думаю, где-то на уровне физического выживания – в соответствии с самыми мрачными экономическими теориями 19 века. Это значит, что рабочие руки «варваров» на Западе не нужны, сколь бы дешевы они ни были. Но это означает, что в ответ на восточную монополию на природную ренту Запад монополизирует право на культурный, цивилизационный рост. Запад замыкается в «золотой миллиард», в который можно проникнуть только по «спецпропускам». Таким образом, воздвигается нечто вроде Великой Китайской Стены, но опять таки, на современный манер.
6. Что же остается «варварам»? За счет всякого рода программ снижения рождаемости Запад пытается снизить их количество, посредством дешевых удовольствий он пытается их деморализовать, своей пропагандой демократии и прав человека он их политически дезориентирует, умных из них он покупает, берет себе на службу, глупых одурачивает и т.д. и т.п. Словом, в ход пускается весь комплекс средств, опробованных еще Древним Римом и Византией. Наконец, если все это оказывается малоэффективным, он начинает их бомбить. Словом, война как война. Следовательно, на вопрос что остается варварам? ответ простой - воевать. Война становится формой их существования – совсем как у каких-нибудь гуннов или татаро-монгол в древности.
Но если даже и не война, то силовое противостояние – только таким может быть «взаимодействие» Востока и Запада. Главной экономической, юридической, политической идеей Запада является идея равновесия. Но равновесие возможно лишь между однородными сущностями, а, как было показано выше, Запад и Восток – сущности РАЗНОродные. Поэтому отношение между ними - это вечное «неравновесие», отчуждение между качеством и количеством, экстенсивным и интенсивным бытием. И при этом они должны ДЕЛИТЬ этот тесный мир, каждый из них может существовать лишь ЗА СЧЕТ другого. Поэтому равновесие между Западом и Востоком не может установится «автоматически», посредством естественных механизмов регулирования, как в рыночной экономике. Напротив «естественные механизмы» постоянно разрушают это равновесие, сталкивают противостоящие стороны во всесторонний неразрешимый конфликт. Поэтому равновесие может быть установлено только искусственно, т.е. посредством грубой силы. А это и значит - война, холодная или горячая, но ВОЙНА, иного не дано.
Итак, относительно «варваров» и «цивилизованных» все ясно, а как же обстоит дело с ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ? Никак. О нем, как всегда, НЕКОМУ позаботиться. Мир остается прежним.
А как же насчет вечных ценностей, духовности, Бога, наконец? Все это во ВСЕ времена было уделом одиночек. Так было и так будет, поскольку мир остается прежним.
